ОСТРОВКИ И ДАВИДОВ
Островки –
уничтоженное село на Украине, а до начала Второй мировой войны – в Польше, в
Волынском воеводстве, в Любомельском повете, в гмине Гуща. Деревня была
основана, вероятно, в конце 16 века. Ее первые жители, как и люди позже
обосновавшейся неподалеку Воли Островецкой, были выходцами из Мазовии, и по
этой причине их назвали Мазурами. До 20 века они не ассимилировались с коренным
местным населением, сохраняя свою национальную, религиозную (католическую) и
моральную идентичность. Свадьбы часто заключались между представителями обеих
деревень, что приводило к возникновению родственных связей между жителями
Островков и Воли Островецкой. Некоторые семьи насчитывали до 100 человек, из
которых около десятка носили такие же имя и фамилию; прозвища использовались,
чтобы справиться с этой ситуацией.
До второй половины
XVII века деревня принадлежала последовательно семьям Еловицких, затем
Олендских, Малевчиков, Чаплицких, Богаток и Стражиц. До 1939 г. имение в
Островках принадлежало Кончевским.
11 января 1765 года
хелмский епископ Валентий Венжик основал римско-католический приход в
Островках. В 1918 году деревня вошла в состав Второй Польской республики. К
началу Второй мировой войны в Островках было около 100 домашних хозяйств, в
которых проживала 121 семья, 664 человека.
В доступных мне
метрических книгах парафий Островки и соседних с ней – Олыка, Любомль, Ровно
первые упоминания фамилии Гулевич (Hulewicz) относятся к концу
20-х годов 19-го века. Фамилия Улевич (Ulewicz)
в них появляется позднее. Можно допустить, что когда то в написании фамилии
просто произошла ошибка.
Весной 1943 года
отряды Украинской повстанческой армии (УПА) начали истребление поляков на
Волыни.
Первое массовое
убийство мирных поляков произошло в селе Паросля Первая Сарненского повета
Подольского воеводства еще 09.02.1943 г., именно эту акцию считают прелюдией
«Волынской резни».
Апофеозом же резни
польского населения Волыни стало «кровавое воскресенье» 11 июля 1943-го, когда
отряды Украинской повстанческой армии (УПА) и подстрекаемые ими украинские
крестьяне убили жителей более 100 польских сел региона.
В июне 1943 года
командующий Военным округом УПА «Туров» Юрий Стельмащук получил приказ от
главнокомандующего УПА Дмитрия Клячкивского убивать поляков на западе Волыни.
Стельмащук, не поверив содержанию приказа, попытался сослаться на одного из
руководителей ОУН-Б Николая Лебедя. Последний, однако, был на тот момент снят
со своего поста. Клячкивский пригрозил задержавшемуся с исполнением приказа
Стельмащуку военным трибуналом. В конечном итоге подразделения, подчиненные
Стельмащуку, начали истребление поляков в конце августа 1943 года.
5 июля 1943 г. в
результате засады УПА на мосту между Островками и Боровой погибли офицер и
несколько немецких солдат. В ответ немцы хотели покарать Островки; от этого
намерения их отговорил бывший администратор имения Кончевских. Была сожжена
только одна ферма, двое жителей села погибли.
Нападение на
Островки и Волю Островецкую было осуществлено в рамках широкомасштабной акции
по уничтожению польского населения. Всего за несколько часов украинцы убили
около 1050 человек в обоих селах (полный список имен и фамилий убитых – «Ostrówki wołyńskie ludobójstwo», Leon Popek). Способ и обстоятельства убийства указывают на то,
что его целью было физическое уничтожение всего населения Островков и Воли
Островецкой, включая детей, женщин и стариков. Это был спланированный и
осуществленный геноцид.
Районы бывшего
Любомельского повета, где располагались Островки, оставались относительно
спокойными до августа 1943 года.
Существовавшее здесь
подполье польской Армии Крайовой (АК) пыталось создать в польских селах уезда
подразделения самообороны, однако удалось добиться лишь выставления отдельных
постов в ночное время. Инспекция, проведенная командиром Любомельского района
АК в августе 1943-го, показала, что эти посты не слишком дисциплинированы и не
соблюдают правила несения караульной службы.
Жители Островков,
несмотря на наличие нескольких десятков членов подпольной сети Армии Крайовой в
селе и, несмотря на настойчивость приходского священника о. Станислав
Добжанского, решили не создавать самооборону. Преобладало мнение, что наличие
самообороны может спровоцировать украинцев.
В двадцатых числах
августа до сел Островки и Воля Островецкая Любомельского повета дошли слухи,
что в соседних украинских селах происходит мобилизация в УПА и настраивание их
жителей против поляков. Однако поляков не эвакуировали; не предполагалось, что
нападение может произойти. Также многие поляки стали жертвами украинской
пропаганды, считая, что УПА готовит акцию против немцев. Некоторые поляки
приготовились бежать в случае возможного нападения, упаковав самое необходимое.
Полагая, что нападение может произойти только ночью, жители села выставили
охрану, вооруженную вилами и косами. Утром в день нападения было сочтено, что
опасность миновала, и охрана была отозвана.
Правда, вряд ли
вооруженные косами и вилами люди без военной подготовки смогли бы противостоять
нескольким сотням бывших полицейских с винтовками и пулеметами.
Утром 30 августа
села Островки и Воля Островецкая были окружены боевиками УПА из куреня «Буг»
под руководством Ивана Климчака «Лысого», действующим в Островках
подразделением командовал «Ворон».
Людей, которые
пытались вырваться, возвращали назад. Всех жителей Островков собрали на площади
возле школы, после этого мужчин заперли в школе, а женщин, детей и стариков – в
деревянном костеле. После этого захватчики, выкопав три рва для тел жертв: на
хуторе Яна Трусюка (Jana Trusiuka), за садом Сушека (Suszki) и в кузнице Эдварда Баланды (Edwarda
Bałandy).
Через некоторое
время УПА начала выводить мужчин из здания школы по нескольку сразу и убивать
их топорами и дубинками над вырытыми ямами. Попавшие в ловушку поляки (и в
школе, и в церкви), догадавшись, что их ждет, стали молиться, петь религиозные
песни, прощать друг другу вину и прощаться. Около 100 жертв похоронены в могиле
«у Сушека», 81 «у Трусюка» и около 20 «у Баланды». Ксендзу Добжанскому,
обнаруженному в куче соломы, отрубили голову топором на хуторе Трусюка.
Судя по всему, в
дальнейшие планы входило сожжение костела вместе с людьми, от этого намерения
отказались после известия о том, что неподалеку появился немецкий патруль.
Тогда собранных в
костеле людей вывели, и под охраной заставили идти в направлении украинского
села Сокол. Нескольких пытавшихся убежать по дороге застрелили. В конце концов,
у леса Кокоравец около села Сокол поляков начали выводить группами по 10
человек, класть лицом на жнивье и убивать выстрелами в затылок. Раненых
добивали штыками и прикладами. Расправа происходила на глазах у ожидающих
смерти. Несколько раненых или тех, кто притворился мертвыми, пережили казнь,
даже не будучи раненными из-за поспешности мучителей. Трупы так и лежали там
несколько дней, после чего бандиты заставили жителей села Сокол их похоронить
прямо на поле, которое после этого стали называть «Трупным».
Во время
преступлений УПА село было разграблено украинцами из соседних сел. Обнаруженные
поляки были убиты. Кроме того, после резни группы украинцев ходили по деревне,
обращаясь на польском к тем, кто скрывается, чтобы они выходили. Людей, которые
выходили из укрытий убивали. Пять жертв были похоронены в братской могиле возле
церкви (так называемом Выгоне).
Выжившие после
расправы направились в другие, еще не разрушенные польские села, в Любомль и на
левый берег Буга.
19.09.1943 года в
селе сгорел костел. В послевоенное время территория села Островки была
превращена в поля, луга, колхозные пастбища и леса. В начале 60-х годов
прошлого века римско-католическое кладбище в Островках было разрушено.
В 1943 году в
Островках проживало не менее 664 человек – 121 семья. Из более чем 100 семей
умерло не менее 474 человек, то есть около 70%. В это число вошли: 145 мужчин,
125 женщин (6 женщин были на поздней стадии беременности) и около 204 детей (до
14 лет). То, что около 30% потенциальных жертв выжили, можно объяснить
неожиданным появлением немецкого подразделения, которое стреляло по украинцам
издали. Спровоцированная этим событием паника вызвала поспешный отход
нападавших из обоих сел. Отсутствие времени на тщательный осмотр зданий спасло
жизни тем, кто в них прятался.
По другим сведениям
в Островках были убиты 521 поляк и 2 еврея, в том числе 246 детей в возрасте до
14 лет. В резне спаслись несколько человек, которым удалось убежать, хорошо
спрятаться или прикинуться мертвыми. Среди убитых было и несколько жителей Воли
Островецкой, за несколько дней до трагедии перебравшихся в Островки, считая их
более безопасным местом.
Собирать
воспоминания о бывших жителях деревень Островки и Воля Островецкая начал в
конце 1970-х годов Леон Попек, сын Елены Попек, пережившей резню в Островках
(около 40 его родственников погибло в тамошних погромах). Вместе с Томашем
Трусюком он провел первую встречу Островчан и Волян в 40-ю годовщину убийств.
Через год, 26.08.1984 г., на приходском кладбище в Руда-Гуте стараниями этих
людей был сооружен первый в Польше обелиск памяти погибших на Волыни. На
освящение обелиска приехали несколько тысяч бывших жителей Волыни со всей
Польши. Первое паломничество бывших жителей Островков и Воли Островецкой и их
семей в места, где располагались обе деревни состоялось 03.11.1990 г.
В августе 1992 г.
была проведена первая эксгумация останков убитых польских жителей под
руководством профессора Романа Модрого. Были исследованы братская могила в
районе хутора Трусюка, а также колодец, места, указанные свидетелем, пережившим
бойню. Останки 80 мужчин были извлечены из могилы «у Трусюка», а из колодца
извлечен скелет 90-летнего Владислава Кувалка. В то время оставшиеся массовые
захоронения не были обнаружены (в Трупном Поле, кузнице Баланды, у Сушека и
Выгоне). Эти останки вместе с останками жертв с Воли Островецкой (всего не
менее 324 человек) были торжественно захоронены в братской могиле на бывшем
кладбище в Островках 30.08.1992 г.
В 2003-04 годах
территория кладбища в Островках была очищена от кустов, а Леон Попек подготовил
документацию по сохранившимся объектам. В последующие годы кладбище постепенно
очищали и обновляли. Работы проводились семьями погибших, местными украинцами,
польскими и украинскими скаутами.
В 2011 году на
Трупном Поле были обнаружены тела еще 261 жертвы, в том числе около 150 детей.
Найденные останки вместе с эксгумированными останками жертв с Воли Островецкой
были торжественно захоронены на кладбище в Островках 30.08.2011 г. За день до
похорон произошел инцидент с участием более десятка рослых мужчин, некоторые из
которых утверждали, что являются украинскими депутатами. Они потребовали открыть
гробы, а затем начали рыться в их содержимом, подвергая сомнению число жертв,
установленное поляками. После вмешательства археологов мужчины ушли. В 2011
году было анонсировано открытие памятника жертвам президентами Польши и
Украины. Запланированная церемония не состоялась. В апреле 2012 года с
памятника был похищен польский герб. В 2015 году в ходе очередных поисков были
обнаружены и эксгумированы останки не менее 30 жертв.
В Воле Островецкой
сценарий нападения несколько отличался.
По словам выживших
поляков, преступники готовили атаку за несколько дней. Поляки заметили, что их
соседи-украинцы много пьют и выкрикивают антипольские лозунги.
Накануне
преступления жители Воли Островецкой также получили известие о росте
антипольских настроений среди местного украинского населения. После обсуждения
жители Воли Островецкой довольствовались тем, что выставили охрану для
наблюдения за передвижениями украинцев. Население села должно было быть готово
к бегству. Некоторые поляки перебрались на ночлег в соседние Островки, которые
считался более безопасными.
Утром в день
нападения толпа украинцев направилась в сторону села Пшекурка со стороны села
Сокол возле Воли Островецкой. Польская самооборона решила ограничиться
наблюдением за ними. Между тем, эта группа окружила Волю Островецкую и
неожиданно вошла в нее с противоположной стороны вместе с частями УПА.
Поначалу нападавшие
вели себя спокойно. Поляков вызвали на собрание перед школой под предлогом
обсуждения совместной борьбы с немцами. Сопротивлявшиеся люди приводились силой
или их убивали. Правда, тех, кто не хотел идти на это собрание, вели силой или
убивали. Здание школы и площадь перед ним были заполнены жителями Воли
Островецкой.
Около 10 часов один
из командиров куреня УПА произнес пламенную речь перед поляками, призвав к
совместной борьбе с немцами. Он объявил о прохождении медицинского
обследования, после которого из отобранных поляков будет создано партизанское
соединение, вооруженное УПА.
После этой речи по
5-10 мужчин стали отделять от толпы и вести в сарай Антония Стражица (Antoniego Strażyca) вроде как для обследования, на самом же деле – для
казни с применением топоров, дубин и молотов для убийства сельскохозяйственных
животных. Мертвых бросали в яму, вырытую прямо в сарае. Свидетелем этих убийств
был Владислав Сорока, которому удалось сбежать из сарая, несмотря на 6
произведенных по нему выстрелов.
После того, как все
мужчины были казнены, по тому же сценарию начали убивать женщин, детей и
стариков.
Однако это занимало
слишком много времени, и, возможно, нападавших вспугнул немецкий патруль. Тогда
около 200 людей были заперты в школе. При этом в окна школы бросали гранаты.
Людей выскакивающих из школьных окон расстреливали. Лишь несколько раненых,
притворившихся мертвыми, выжили.
Одна из выживших, молодая
девушка по имени Марианна Сорока, позже рассказывала, что они начали петь
гимны, и их мать велела им приготовиться к смерти. Другой выживший, Хенрик
Клок, которому было 13 лет, заявил, что украинцы подожгли школу, а затем начали
стрелять по ней и бросать внутрь гранаты. Тяжелораненый Клок лежал среди
умирающих в школьном саду и видел, как убийцы убили пятилетнего сына Марии
Йесионек. Мать мальчика уже была убита, а сын сидел рядом с ней и просил ее
вернуться домой. «Вдруг к нему подошел вооруженный украинец и выстрелил
мальчику в голову». Сам Клок выжил только потому, что притворился мертвым.
Также был подожжен
сарай Йесионека (Jesionka), в котором были заперты около 30 женщин и детей.
В то время как
боевики УПА убивали поляков, жители соседних украинских сел опустошали дома и
хозяйственные строения в Островках и Воле Островецкой, вывозя награбленное на
телегах. Обнаруживая в различных укрытиях спрятавшихся поляков, украинцы
выдавали их убийцам.
В 1943 году в Воли
Островецкой проживало не менее 866 человек – 197 семей. Из 173 семей умерли не
менее 581 человек, то есть около 67%. В это число вошли 168 мужчин, 188 женщин
(в том числе, как минимум, 6 беременных на поздних сроках) и около 225 детей.
Из 79 семей (40%) никто не выжил – все погибли.
По другим сведениям
всего в Воле Островецкой были убиты 628 поляков и 7 евреев, в том числе 220
детей до 14 лет. Как и в Островках, нескольким людям удалось спастись.
По одной из оценок
было убито 79 семей полностью, а еще в 37 семьях выжил только один член семьи.
В августе 1992 г.
была проведена первая эксгумация останков убитых, подтвердившая убийства УПА в
Воли Островецкой. Была исследована братская могила на месте сарая Стражица и
раскопаны останки 243 человек. В то время оставшиеся массовые захоронения («Йесионковский
амбар» и «школа») не были обнаружены. Эксгумированные останки были захоронены
на бывшем кладбище в Островках 30.08.1992 г.
В 2011 году на месте
бывшей школы была обнаружена братская могила, из которой были выкопаны останки
79 человек. Их торжественно похоронили на кладбище в Островках 30.08.2011 г.
Островков и Воли
Островецкой больше не существует. Они были сожжены дотла во время расправ над
поляками на Волыни и Восточной Галиции.
«Сегодня почти нет
следов этих и соседних польских поселений и их колоний. Сегодня это настоящее
дикое поле» (слова Яна Улевича из Люблина).
Командир куреня
«Лысый» написал в рапорте руководству ОУН: ...29 августа 1943 года я проводил
акции в деревнях Воля Островецкая и Островки в районе Гловня. Я ликвидировал
всех поляков от мала до велика. Сожгли все постройки, имущество забрал на нужды
куреня…
Некоторые имена из
списка убитых 30 августа 1943 г.
в парафии Островки Любомельского деканата на
Волыни.
Деревня Островки,
деревня Петровка,
усадьба и колония Обельник
Грач (в девичестве
Улевич) Марианна, 53 года, дочь Лукаша и Катаржины (оставила мужа Яна).
Грач Станислав, 32
года, сын Яна и Марианны (в девичестве Улевич), оставил жену Агнешку.
Грач Антоний, 20
лет, сын Яна и Марианны (в девичестве Улевич).
Клок Миколай, 1902
г.р., сын Павла и Аполонии (в девичестве Улевич).
Вероятно, он же: Клок Миколай. 50 лет. Имел
прозвище «старый холостяк». Убит во время нападения местных украинских крестьян
и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место
смерти: Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 159; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 508
Клок (в девичестве
Улевич) Петронела. 40 лет. Жена Юзефа. Убита вместе с сыном Яном во время
нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина
Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 159; W. Siemaszko, E. Siemaszko, Ludobójstwo
dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 508; Zgłoszenie poprzez
formularz kontaktowy - Elżbiety Kloc (prawnuczki Petroneli Kloc) z dnia11
lipca 2021 r.
Клок Ян, 1914 г.р.
(21 год?), сын Юзефа и Петронелы (в девичестве Улевич). Лесничий. Убит вместе с
матерью во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во
главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Островки, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 159; W. Siemaszko, E. Siemaszko, Ludobójstwo
dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 508; Zgłoszenie poprzez
formularz kontaktowy - Elżbiety Kloc (prawnuczki Petroneli Kloc) z dnia11
lipca 2021 r.
Улевич Виктория
Улевич Бронислав
Улевич Катаржина,
жена Юзефа
Улевич Розалия
Улевич Евгений
Улевич Александра
Улевич Станислава
Улевич Станислав
Улевич Александра
Улевич Катаржина
Улевич Бронислав
Улевич Ян
Улевич Анджей. Сын
Вацлава и Катаржины (в девичестве Любчиньской). Убит во время нападения местных
украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым»
30.08.1943 г. Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина Гуща,
Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 166; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo
dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 510
Улевич Катаржина, в
девичестве Любчиньская, 74 года
Улевич Ян, 1904
г.р., 39 лет. Сын Вацлава и Катаржины (в девичестве Любчиньской), оставил жену
Софию и сына Вацлава. Убит во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти:
Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t. 8, Lista
zamordowanych we wsi Ostrówki dnia 31 VIII 1943 r., sporządzona
przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1454; L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 166; AIPN GK
932/1, Antoni Łysiak, Lista rodzin zamordowanych we wsi Ostrówki,
k. 9; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez
nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej Wołynia
1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 510
Улевич Гжегож,
10.12.1903 г.р. Родился у Лукаша и Катаржины (в девичестве Лысяк). Убит во
время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина
Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Оставил жену Агнешку (в
девичестве Клок), сына Яна и дочь Анну. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t. 7, Protokół przesłuchania
świadka Anny Szwed, 24 II 1993 r., k. 1311; t. 8, Lista zamordowanych we
wsi Ostrówki dnia 31 VIII 1943 r., sporządzona przez Helenę
Popek z d. Szwed, k. 1454; t. 61, Kopia akt Sądu Grodzkiego w Toruniu o
sygn. IPN By 56/858, k. 12106-12110; AIPN, By 56/858, Akta Sądu Grodzkiego
w Toruniu ws o stwierdzenie zgonu Grzegorza Ulewicza, II Zg 16/48; AIPN GK
932/1, Antoni Łysiak, Lista rodzin zamordowanych we wsi Ostrówki,
k. 9; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez
nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej Wołynia
1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 510; L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 166
Улевич Мария
Улевич Станислав
Улевич Ян
Улевич Юзеф, 63
года, сын Антония и Агнешки.
Улевич Юзеф, 1863
г.р., сын Томаша и Марианны (оставил сына Антония).
Улевич Агнешка (в
девичестве Лысяк), 74 года (у нее остался сын Антоний).
Улевич Лукаш, 1905
г.р., сын Юзефа и Агнешки (в девичестве Лысяк).
Улевич Розалия в
девичестве Сорока, 1915 г.р., дочь Зигмунта и Агнешки (в девичестве Левчук),
оставила мужа Антония.
Улевич Евгений, 1938
г.р., сын Антония и Розалии (в девичестве Сорока).
Улевичи (семья). Две
особы из семьи Улевича Виктора убиты во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство.
Источники: E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 510
Улевич Антоний. Жена
– Ядвига. Убит с женой и тремя детьми во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет,
Волынское воеводство. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t.
8, Lista zamordowanych we wsi Ostrówki dnia 31 VIII 1943 r.,
sporządzona przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1453; L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 166; AIPN GK 932/1, Antoni Łysiak, Lista rodzin zamordowanych we wsi
Ostrówki, k. 8; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 510
Улевичи. Дети
Антония и Ядвиги. Убиты с родителями во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет,
Волынское воеводство. Источники: L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 166; AIPN GK 932/1, Antoni Łysiak, Lista rodzin zamordowanych we wsi
Ostrówki, k. 8; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 510
Улевич. Родственник
Антония Улевича. Убит во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти:
Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 166; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t. 1, s. 510
Улевич Ядвига. Жена
Антония. Убита с мужем и тремя детьми во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Островки, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет,
Волынское воеводство. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t.
8, Lista zamordowanych we wsi Ostrówki dnia 31 VIII 1943 r.,
sporządzona przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1453; L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 166; AIPN GK 932/1, Antoni Łysiak, Lista rodzin zamordowanych we wsi
Ostrówki, k. 8; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 510
Улевич Антоний. 15
лет. Сын Яна. Скончался в больнице Любомеля (Любомельский повет, Волынское
воеводство) от ран, полученных во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» на Островки 30.08.1943 г.
Источники: AIPN GK 932/1, Antoni
Łysiak, Lista rodzin
zamordowanych we wsi
Ostrówki,
k.
9; E.
Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów
ukraińskich na
ludności polskiej
Wołynia
1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s.
510
Воля Островецкая
Палец (в девичестве
Улевич) Анна. Жена Миколая (Mikołaja
Mikulity). Убита вместе с мужем и сыном Яном во время нападения
местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком
«Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия Островки, гмина
Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 175; AIPN, GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 76; W.
Siemaszko, E. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t. 1, s. 518
Улевич (в девичестве
Bednarz) Розалия. Жена Антония из семьи прозванной Зятьями (Zięciami).
Убита с сыновьями Чеславом, Яном и Станиславом во время нападения местных
украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым»
30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща,
Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 74; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Станислав. Из
семьи прозванной Зятьями (Zięciami),
сын Антония и Розалии (в девичестве Bednarz). Убит с отцом и
братьями Чеславом и Яном во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти:
Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK
932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z
dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy
życiu, k. 74; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Чеслав. 13
лет. Из семьи прозванной Зятьями (Zięciami),
сын Антония и Розалии (в девичестве Bednarz). Убит с отцом и
братьям (Яном и Станиславом) во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 74; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Ян. Из семьи
прозванной Зятьями (Zięciami),
сын Антония и Розалии (в девичестве Bednarz). Место смерти:
Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Убит с отцом и братьями (Чеславом и Станиславом) во время нападения
местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком
«Лысым» 30.08.1943 г. Источники: L. Popek,
Ostrówki
wołyńskie
ludobójstwo, Warszawa-Lublin
2011, s.
178; AIPN GK 932/1, Leon
Popek, Lista mieszkańców
wsi Wola Ostrowiecka
(...) z dnia 30 sierpnia
1943 r.
zamordowanych przez UPA
i pozostałych
przy
życiu,
k.
74; E.
Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów
ukraińskich na
ludności polskiej
Wołynia
1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s.
519
Улевич Ян. 50 лет.
Имел прозвище Кудан (Kudan; в списке убитых помимо Улевичей Куданов,
есть несколько записей о просто Куданах). Муж Марианны. Убит с женой и
дочерью Хеленой во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА
во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля
Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t. 8, Lista
zamordowanych we wsi Wola Ostrowiecka dnia 31 VIII 1943 r., sporządzona
przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1460; L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK
932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z
dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy
życiu, k. 76; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Марианна, 43
года, жена Яна
Улевич Марианна. 43
года. Жена Яна по прозвищу Кудан. Убита с мужем и дочерью Хеленой во время
нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 76; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Хелена. 14
лет. Дочь Яна Улевича по прозвищу Кудан (Kudan) и Марианны. Убита
вместе с родителями во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев
УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля
Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK
932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z
dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy
życiu, k. 76; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Станислав. 47
лет. Имел прозвище Кудан (Kudan). Муж Анастасии.
Убит с женой и дочерью Анастасией (в одном из источников – с двумя детьми) во
время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: OKLu, S. 1/00/Zi, t. 8, Lista zamordowanych we wsi Wola Ostrowiecka dnia
31 VIII 1943 r., sporządzona przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1460;
L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 76; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Анастасия. 44
года. Жена Станислава Улевича по прозвищу Кудан (Kudan).
Убита с мужем и дочкой Катаржиной во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский
повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola
Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i
pozostałych przy życiu, k. 76; E. Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na
ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Катаржина. 22
(20) года. Дочь Станислава по прозвищу Кудан и Анастасии. Убита с родителями во
время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 76; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Войцех. 41
год. Имел прозвище Павлов (Pawłów).
Сын Каетана. Муж Розалии. Убит с женой и детьми Анастасией, Яном и Юлией (в
одном из источников – с четырьмя детьми) во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский
повет, Волынское воеводство. Источники: OKLu, S.
1/00/Zi, t. 8, Lista zamordowanych we wsi Wola Ostrowiecka dnia 31 VIII 1943
r., sporządzona przez Helenę Popek z d. Szwed, k. 1458; L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola
Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i
pozostałych przy życiu, k. 74; E. Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na
ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Розалия. Жена
Войцеха, прозванного Павлов. Убита с мужем и детьми Анастасией, Яном и Юлией во
время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном
Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая, парафия
Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista
mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r.
zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 74; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Ян. Сын
Войцеха, прозванного Павлов, и Розалии. Убит с родителями и сестрами Анастасией
и Юлией во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во
главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая,
парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское воеводство.
Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie
ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek,
Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia
1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy życiu, k. 74; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Улевич Анастасия.
Дочь Войцеха, прозванного Павлов, и Розалии. Убита с родителями, братом Яном и
сестрой Юлией во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА
во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля
Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK
932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z
dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy
życiu, k. 74; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Юлия. Дочь
Войцеха, прозванного Павлов, и Розалии. Убита с родителями, сестрой Анастасией
и братом Яном во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА
во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля
Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; AIPN GK
932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola Ostrowiecka (...) z
dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i pozostałych przy
życiu, k. 74; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane
przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Станислав. 14
лет. Прозван Siukiem. Сын Яна. Убит во время нападения местных украинских
крестьян и ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г.
Место смерти: Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский
повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek,
Ostrówki wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011,
s. 178; AIPN GK 932/1, Leon Popek, Lista mieszkańców wsi Wola
Ostrowiecka (...) z dnia 30 sierpnia 1943 r. zamordowanych przez UPA i
pozostałych przy życiu, k. 76; E. Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na
ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t.1, s. 519
Улевич Ян,
22.06.1897 г.р., сын Ксаверия и Агнешки (в девичестве Трусюк(?)). Его жена
Катаржина (в девичестве Йесиончак), дочери Францишка и Антонина, 18.10.1902
г.р., дети: Антоний, 1925 г.р. и Янина, 1932 г.р.
Улевич Анджей. 38
лет. Убит во время нападения местных украинских крестьян и ополченцев УПА во главе
с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти: Воля Островецкая,
парафия Островки, гмина Гуща,
Любомельский повет, Волынское воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki wołyńskie ludobójstwo,
Warszawa-Lublin 2011, s. 178; E. Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo
dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej
Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 519
Улевич (в девичестве
Палец) Ядвига. 29 лет. Убита во время нападения местных украинских крестьян и
ополченцев УПА во главе с Иваном Климчаком «Лысым» 30.08.1943 г. Место смерти:
Воля Островецкая, парафия Островки, гмина Гуща, Любомельский повет, Волынское
воеводство. Источники: L. Popek, Ostrówki
wołyńskie ludobójstwo, Warszawa-Lublin 2011, s. 178; E.
Siemaszko, W. Siemaszko, Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów
ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa
2008, t.1, s. 519
Гулевич Станислав
(Hulewicz Stanisław). Место смерти:
Андрушовка, парафия Новородчицы, гмина Шумск, Кременецкий повет, Волынское
воеводство (ныне – Кременецкий район Тернопольской области). Женат на украинке.
Убит УПА в апреле 1943 года вместе с другими членами трех польских и
польско-украинских семей. По другим данным, семья выжила. Источники: OKLu,
S.
1/00/Zi,
t.
36, F.
Jasiński,
Kronika. Losy Polaków
parafii Kąty (kopia), k. 7091; E. Siemaszko, W. Siemaszko,
Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na
ludności polskiej Wołynia 1939-1945, Warszawa 2008, t. 1, s. 444
Крест
и фигура Богоматери на месте, где находился костел в Островках
Обелиск
в память о жертвах УПА в Островках
Так
называемое Трупное Поле, одно из мест, где убили жителей Островков
5 октября 1943 года
подразделения АК под командованием Казимира Филиповича «Корда» и Владислава
Черминьского «Ястреба», в том числе в отместку за бойню в Воли Островецкой,
совершили акцию возмездия, уничтожив украинские села Полапы и Сокол, жители
которых принимали участие в этом преступлении.
Давидов – село в
Львовском районе Львовской области Украины.
Считается, что Давидов
существовал в 12 веке. Князь Волынский Давид Игоревич поселил здесь пленных
половцев. Во второй половине 13 века село было разрушено татарским нашествием.
Давидов был восстановлен только в 14 веке, когда Львовская земля стала частью
Польской Короны. Первое письменное упоминание о Давидове датируется 20.03.1355
г., когда польский король Казимир III Великий пожаловал
его рыцарю из Силезии Гжегожу Тимшицу. В документе упоминается, что село
находится на бывшей дороге из Галича во Львов. Потомки Гжегожа Тымшица
подписались, указав на свою собственность «из Давидова», а затем назвались
Давидовскими. Также Давидов упоминается в документе 1386 г. как de Dauidow, а
позже как Давыдово (1407), de Dauidow (1410), de Dawidowo (1433), de Dawidow
(1433), de Dawidow (1464), de Dauidow (1505). Римско-католический приход был
основан Станиславом (Осташко) Давидовским в 1439 году. Деревня принадлежала
роду Давидовских до конца 15 века. В дальнейшем в своей истории село часто
меняло владельцев. В 1515 и между 1618 и 1620 годами был разорен татарами. С
1649 года Давидов был собственностью доминиканского монастыря во Львове, до
отмены крепостного права в 1848 г. В марте 1897 года во время выборов в
австрийский парламент произошел кровавый бунт, в ходе которого был убит избирательный
комиссар Станислав Попель и двое местных крестьян. Восстание было подавлено
регулярным военным отрядом.
В доступных мне
метрических книгах Давидковской парафии фамилия Гулевич упоминается с конца XVII века. Причем упоминается в написании Gulewicz, а не Hulewicz.
Расположенные неподалеку Милятичи, Дубляны, Стронятин, Брюховичи и другие
наводят на мысль, что, возможно, Гулевичи жили в этих местах и ранее.
В 1921 году община
Давидова насчитывала 384 дома, в которых проживало 2213 жителей, 2137 поляков,
62 русина, 14 евреев (по национальности), 2041 католиков, 145 греко-католиков,
27 евреев (по вероисповеданию).
Польские жители
Давидова могли принимать участие в атаке на соседнюю, населенную
преимущественно украинцами, деревню Шоломыя в ночь на 11.06.1944 г.
Нападение на Шоломию
10/11 июня 1944 г.
По мере того как
войска УПА все ближе и ближе подходили ко Львову, атакуя все больше польских
деревень, командование Армии Крайовой во Львове решило возобновить
«репрессивные и превентивные действия». Первой их целью была деревня Шоломыя (ныне – Шоломинь, Давидковская сельская
община, Львовский район), определенная как база УПА. Деревня должна была
быть разрушена независимо от ее защиты, но, по возможности, так чтобы избежать
жертв среди гражданского населения. В атаке должны были принять участие части
14-го полка АК Уланов и добровольцы из соседних деревень Чишков, Винничков,
Гончар, Белки Королевской (ныне – Нижняя
Белка), Давидова и Зубра под командованием капитана АК Драгана Сотировича,
псевдоним «Драга» (Dragan Sotirović,
ps. «Draża»; Драган Михайло Сотирович).
В ночь с 10 на 11
июня 1944 года отряд Армии Крайовой численностью 100-120 человек в т.н.
«Действиях по сдерживанию» атаковали Шоломыю во Львовской области.
В пятницу вечером
солдаты Армии Крайовой исповедались в церкви в Чишках. В субботу вечером около
100 солдат и добровольцев отправились из Чишков в сторону Шоломыи. В Давидове
группа солдат Армии Крайовой натолкнулась на двух власовцев, один из которых
был ликвидирован. Это встревожило немецких солдат, которые открыли неприцельный
огонь, в результате чего поляки быстро отступили в лес.
В результате акции,
по польским данным, было сожжено 55-60 домов (90% деревни), погибло от девяти
до нескольких десятков украинских жителей (вероятно, в основном сгорели заживо
или задохнулись от дыма). Также было выведено около 100 голов крупного рогатого
скота. По словам Ежи Венгерского (участник акции подпоручик АК, псевдоним
«Антек») погибло от девяти до нескольких десятков жителей села. По словам Анны
Фастнахт-Ступницкой, жертвами стали члены УПА, так как местное население
выжило, укрывшись в церкви. Тот факт, что в церкви собралось так много людей,
предполагает, что кто-то предупредил их о приближающемся нападении,
одновременно указав храм как место убежища. Учитывая религиозность командира
акции, считается, что это произошло из-за него. После этой акции УПА прекратила
совершать набеги на польские села.
Это воспоминания
Драгана Сотировича, руководившего проведением акции:
«Согласно полученной
нами информации, более четырех тысяч украинцев в немецкой форме
сконцентрировались в селе Шоломия и его окрестностях и приготовились атаковать
нас4. Закон старый, как сама война, гласит, что лучший
способ защитить себя – это атаковать; Поэтому я решил застать врага врасплох на
его собственной базе в Шоломые, где находился его штаб. Инструктором у
украинцев был офицер власовец. Мой план был смелым и даже опасным, но ночь и
неожиданность сыграли в нашу пользу, как и удача, наш главный союзник.
Успех таких операций
зависит от внезапности нападения. Необходимо было застать врасплох часовых
вокруг деревни и нейтрализовать их, прежде чем они смогут открыть огонь и
поднять тревогу; тогда путь будет свободен, а победа гарантирована, потому что
противник, несмотря на всю свою организацию, вместо того, чтобы выйти на линию
обороны, отступит и вспыхнет паника. Это уже происходило при аналогичных
обстоятельствах.
Поэтому я лично
попытался определить места, где должна была быть поставлена охрана. Я гулял по
деревне, переодевшись молочником, потом крестьянином, все время вооруженный,
конечно, как и все люди, работающие возле украинских поселений. Я наблюдал за
системой обороны противника днем и ночью. Я подсчитал, в какое крайнее время мы
должны будем быть на окраине деревни, чтобы начать атаку, как только луна
осветит поле битвы. Большой трудностью было собрать все мои войска днем и возле
немцев, потому что я не мог сосредоточиться за одну ночь.
Я попросил у
командира дивизии из Львова, полковника Червинского, подкрепления, потому что
украинское село, помимо вооруженных жителей, также укрыло несколько сотен
солдат СС. Полковник обещал прислать четыреста человек.
В день нападения
несчастья обрушивались на нас одно за другим. Ожидаемая помощь из Львова не
могла прийти, так как в результате диверсии город был окружен; немецкий
батальон занял случайно деревню Давидов, где располагался мой самый сильный
отряд под командованием «Белабеса»5. Судьба хотела,
чтобы некий партизан, у которого было спрятано оружие под пальто, уронил его,
когда мимо проходили два немецких солдата. Один из них хотел стрелять, но наш
человек был быстрее и убил первого немца, а другой бросился бежать, но уже
сработала тревога и партизаны, которые еще не вышли из укрытий, должны были
остаться в них. «Белабес» вместо трехсот человек привел всего пятьдесят. Так
что мне пришлось сражаться с тремя сотнями солдат, в то время как я рассчитывал
на от 1200 до 1400 человек!
Я не люблю
отказываться от принятого однажды решения. Мои командиры во Львове ждали
результатов боя, который я собирался вести той ночью. Так что я все-таки решил
идти к деревне. Я надеялся, что у меня всегда будет достаточно сил, чтобы
отступить и раствориться в ночи. Даже если бы успех не был полным, мы все равно
показали бы врагу, что существуем; он, вероятно, подумал бы об этом до того,
как напасть на наши деревни, или, по крайней мере, мы отложили бы его действия;
для нас этого было достаточно, чтобы попытать счастья.
Мой план был
следующим; сотней человек атакую деревню, «Белабес», «Антек»6 и
«Флориан»7, командиры групп, рассредоточившись, постараются
подобраться как можно ближе к деревне и откроют огонь только тогда, когда мне
удастся незаметно проникнуть в нее.
В то время, когда я
давал свои последние инструкции, произошел новый инцидент; по нашему правому
флангу раздались выстрелы; это были немцы, которые после тревоги в Давидове
прислали несколько разведывательных подразделений и только что открыли
шквальный огонь по моим патрулям. Жертв не было, но солдаты были очень
обеспокоены, и я почувствовал определенное колебание среди них, поэтому я
приказал: «Встаньте на колени, чтобы помолиться!» Они преклонили колени, и я
читал слова молитвы, пока продолжался вражеский обстрел.
В конце концов,
огонь прекратился. Солдаты больше не думали об опасности, потому что они были
заняты пониманием слов молитвы, что требовало концентрации, потому что человек,
который ее произносил, не знал их языка, и потому что они нуждались в этом
сами. Они должны были убивать и просили у Бога прощения. В молитве я объяснил:
«Мы не будем убивать ради удовольствия убить или увидеть человеческую кровь, но
чтобы не дать сильным убить более слабого».
Как только мы
закончили молиться, ко мне подошел «Антек». Его послали другие офицеры, которые
посоветовали мне не действовать. «Антек» был одним из командиров групп, которые
мне больше всего понравились, я отправил его со словами:
- Раз день принес
нам несчастья, ночь принесет нам победу.
Первыми ушли
«Белабес», «Флориан» и «Антек»; они должны были обойти деревню. Затем я с
величайшей осторожностью двинулся к линии фронта врага, которая находилась
примерно в трехстах метрах от деревни. Мы остановились. Я взял с собой своего
верного сержанта «Боксера»8 и шаг за шагом мы
подобрались к первому охраннику. Вскоре мы его заметили. Деревня находилась в
долине, а часовой стоял на холме. Мы прижались к земле и к его ногам. Я видел,
как он ходил взад и вперед; каждый раз, когда он поворачивался к нам спиной, мы
делали несколько шагов на четвереньках. Мы так прижались к земле, что у меня
создалось впечатление, что я был почтовой маркой на конверте. Наконец мы
добрались до вершины холма. Я выбрал груду камней в качестве укрытия. Охранник
свистнул сквозь зубы. Мы не могли приблизиться больше, не открывая себя,
поэтому мы ждали, пока он пройдет мимо нас. Он мог напасть на меня или на
«Боксера»; Я предпочел, чтобы он нарвался на меня, хотя «Боксер» славился
своими неожиданными ликвидациями, я был намного сильнее и увереннее его.
Часовой пошел прямо на меня. Я поставил автомат на землю, затаил дыхание, собрался
с силами и прыгнул на украинца. Мои руки вцепились в него, и мы покатились на
землю. «Боксер» набросился на нас, и я услышал хрипение солдата; «Боксер»
перерезал ему горло. Дорога в село была открыта! Крик совы подал знак отстающим
солдатам подойти. Подошли маленькие темные группы. Я расставил солдат в строю.
Деревня была перед нами, и ничего другого не оставалось, как идти на нее. У
каждого было как минимум две бутылки бензина, чтобы поджечь дома.
Мы не могли терять
время зря. Я боялся, что люди «Белабеса» или «Антека» вызовут тревогу, и хотел
прибыть до того, как полная луна осветит местность. Вдруг я услышал голос
«солдатки» «Кристины»9.
- Капитан, вы с нами
не пойдете?
- Молчи, трус, я не
могу быть рядом с каждым солдатом.
Я сразу пожалел, что
обидел эту молодую девушку, которая впоследствии стала для меня неоценимой
помощью, проявила мужество и даже героизм, но тогда она впервые оказалась в
действии и подумала, что «там, где капитан, опасность будет меньше».
- Вперед!
Бегу с «Боксером»,
на высоту первых домов кидаем бутылки ... хаты горят ... подходим к центру,
удивленный противник спорадически стреляет.
Около тридцати
солдат выпрыгивают из одного из горящих домов и бросаются бежать. Огонь стал
более плотным и направлен на нас, пули свистели в нескольких сантиметрах от
моей головы. Я заметил, что с «Боксером» мы слишком быстро продвинулись вперед,
мы заблудились, и если в нас еще нет пули, то только из-за темноты. Поэтому я
кричу «Боксеру». «Притворись мертвым» и сам ложусь на землю. Это спасает нам
жизнь ...
Через несколько
бесконечных минут чудесное «Ура!» Идут бойцы «Белабеса», «Антека» и «Флориана».
«Белабес», говоривший по-немецки, представился как союзник и сумел разоружить
группу украинцев.
Пламя стреляет со
всех сторон. В панике солдаты выскакивают из своих хат и падают как мухи.
Деревня принадлежит нам ...
С «Боксером» и
«Харди»10 бежим в сторону соседней деревни, откуда
могло прийти подкрепление противника. Я приказал своим унтер-офицерам остаться
еще на двадцать минут в Шоломые, а затем присоединиться ко мне.
Я направился к месту
сбора. Деревня была огромным очагом, пламя поднималось на десятки метров и,
казалось, охватило небо. Было два часа ночи. Солдаты подходили небольшими
группами, и я повел их по опушке леса на луг, охраняемый жителями села Копятин.
Около четырех часов
мне доложились командиры групп. Все люди присутствовали, только двое получили
легкие ранения. Я обнял каждого из своих офицеров. Операция прошла успешно и
без потерь. До этого момента я действовал как автомат, инстинкт и профессия все
регулировали, но теперь мои нервы упали, я замерз, у меня стучали зубы, болела
голова и тряслись руки. Я попросил водки, и я, который обычно ничего не пьет,
выпил бы целую бутылку. Операция еще не закончилась, мои солдаты были не в безопасном
месте, и даже если слабый враг нападет на нас сзади, конец может быть быстрым.
Моральная сила моих людей, возможно, рухнула в последней рукопашной схватке, с
которой они только что столкнулись. Поэтому я приказал им разойтись в самые
дальние от Шоломыи укрытия.
День становился
свежим. Я шел во главе отряда, который должен был пройти через самую опасную
зону. По нам было произведено несколько выстрелов, на которые мы даже не
ответили. Единственным моим желанием было пойти с солдатами в подземные убежища
и поспать, забыв обо всем. Наконец мы прибыли на место. Варти давно нас ждала.
Перед тем как заснуть, я выпил. Прежде чем закрыть глаза, я энергично поднял
руку, чтобы совершить крестное знамение, но больше не осмеливался молиться.
В том, что мы
сделали той ночью, не было ничего хорошего; погибло много невинных людей,
возможно, даже дети возраста моего Михала. Однако я поступил так, как должен,
но никогда бы не повторил этого по собственному желанию. Сербы любят месть, они
легко убивают, но только тогда, когда их враг способен защитить себя. Некоторое
время спустя я узнал, что к кладбищу в Шоломыя добавлено четыреста новых могил.
Сколько человек погибло в огне? Узнаем ли мы когда-нибудь об этом ... Но наша
операция помешала украинским СС атаковать нас и разрушить несколько польских
деревень и убить несколько тысяч женщин и детей. У страха большие глаза ...
Оставшиеся жители Шоломыя, чтобы оправдать свое дезертирство, сказали, что у
меня были тысячи солдат и даже легкие танки! Это вызвало определенную панику
среди украинцев и наполнило поляков радостью. Позже украинцы пытались
изобразить поляков провокаторами, ответственными за массовые убийства, но
Шоломыя произошла в 1944 году, и к тому времени уже 150000 поляков были
уничтожены украинскими полчищами. Преступление ничего не оплатит!»
Сноски к третьей
главе:
4 – По другим данным,
на самом деле в Шоломые был только пулеметный расчет.
5 – «Белабес»,
псевдоним сержанта Юзефа Шайды (Józefa
Szajdy), заместителя начальника 1-го эскадрона, которым
командует «Флориан» (szefa 1 Szwadronu
dowodzonego przez «Floriana»).
Шайда состоял в Иностранном легионе в гарнизоне Сиди-бел-Аббас, отсюда и его
псевдоним.
6 – «Антек»,
псевдоним подпоручика Ежи Венгерского (1915 г.р.; Jerzego
Węgierskiego)
– командира 2-го эскадрона 14-го Язловецкого уланского полка.
7 – «Флориан»,
псевдоним поручика запаса Хенрика Козинского (1912 г.р.; Henryka
Kozińskiego)
командира 1-го эскадрона 14-го Язловецкого уланского полка.
8 – «Боксер», псевдоним Владислава Пручковского (plut.
Władysława
Pruczkowskiego). Он был телохранителям автора.
9 – «Кристина»,
псевдоним позже секретарши автора.
10 – «Харди»,
псевдоним Казимежа Островского (st. uł.
Kazimierza Ostrowskiego), унтер-офицера (podoficera
gospodarczego) 2-го эскадрона 14-го Язловецкого полка
улан.
Чрезвычайный отчет
ОУН от 04.07.1944 г.
относительно
несчастных случаев в Шоломые
«11 июня 1944 г.
около полуночи поляки из Старого Села, Давидова и Гончар окружили село и начали
его разрушать, к этому они готовились несколько дней. Они открыли огонь и с
обеих сторон двинулись к центру села. [Стреляли] из винтовок с зажигательными
патронами, бросали зажигательные гранаты в хаты, легковоспламеняющийся порох –
на соломенные крыши. Деревня загорелась с юга и запада. Только восточная сторона
была свободна. В акции приняли участие около 500 человек, из которых 7
командиров поддерживали связь друг с другом через всадника(?). У них также была
санитарная часть, где служили женщины. Потом они энергично бросились грабить.
Еще у них было много пустых тележек для награбленных вещей. На рукавах
нападавших были белые полосы. Около 2 часов на помощь селу прибыло
подразделение УПА, и нападавшие быстро скрылись. Бандиты были вооружены
скорострельным оружием, автоматами, винтовками и гранатометами. Следует
отметить, что разведку перед атакой на Шоломыя вели польские женщины, которые в
критический вечер, одетые в черное и вооруженные, подошли к самой деревне.
Атака ополчения из Белки Шляхецкой (ныне
– Верхняя Белка), проникшего в Старое Село накануне нападения на Шоломыю,
была предотвращена боевкой ОУН. 54 господарства были сожжены, 4 человека
погибли. Потери противника – 3 убитых».
PA
SBU, F. 13, spr. 376, t. 34, k.
238
Сразу же после войны
встал вопрос о переселении польских жителей Западной Украины на территорию
Польши.
«Фактическим
организатором репатриации или фактически переселения был Союз польских
патриотов (ZPP). Львовские активисты Союза польских патриотов с
переменным успехом пытались организовать правления регионов и кружков, в том
числе в Сокольниках, Давидове, Зимней Воде, Гродке Ягеллонском (Городок), Судовой Вишне и Стрые.
Вопрос о создании
Союза в Давидове был поднят в начале января 1946 года. Тогда-то и было созвано
общее собрание жителей. Оно прошло 13 января. 25 января на очередном заседании…
слово взял Ф. Граб, предложивший кандидатуру Й. Стецко в качестве лица,
ответственного за контакты с окружным советом. Последний, поблагодарив его за
вверенную ему должность, выступил с ходатайством о созыве информационного
собрания в Давидове по переселению. Это было важно, потому что в селе
зарегистрировалось всего 350 семей, остальные отложили это «по разным
причинам». Стецко также попросил районный совет ZPP узнать, когда жители
Давидова могут поехать в Польшу и в каком регионе страны они будут поселяться.
В течение февраля
организация района продвигалась очень медленно. Приоритетом активистов было
обратиться к каждому поляку, особенно в сельской местности, и поощрить
переселение. В марте 1946 г. было проведено четыре сельских собрания, в том
числе в Гончарах и Давидове. Поляков нужно было как следует поощрять к тому,
чтобы они покинули свою родину. Вероятно, тогда, 3 марта 1946 года, священник
каноник Станислав Садовский стал председателем Комитета по переселению села
Давидов, созданного ЗПП. После войны он оказался в Легнице, где в 1946-51 годах
был пастором прихода Св. Троицы, а затем деканом легницким».
В 1946 г. польские
жители Давидов были вынуждены его покинуть, и были перевезены по железной
дороге, в т.ч. в Нижнюю Силезию. С другой стороны, село было заселено
украинским населением.
Памятник
похороненным до 1946 г. жителям Давидова и Гончар на месте разрушенного
приходского кладбища
Жители Давидова в
1901-07 гг. на основании метрических книг
|
№ |
Фамилия |
Семьи / люди |
|
16 |
Mazur; Hataj |
Jan i Maria (Gulewicz) Mazur (ślub Jan Mazur i Marianna Gulewicz:
1903 r.) |
|
48 |
Mazur |
Stanisław i Teresa (Gulewicz) Mazur (ślub Stanisław Mazur
i Teresa Gulewicz: 1905 r.) |
|
54 |
Huk; Grab |
Stanisław i Karolina (Żuk) Huk; Wincenty i Agnieszka (Huk) Grab; Józef Huk; Rozalia Huk, córka Jana Huka i Marii Zielonka; Piotr Huk (+18) |
|
73 |
Gulewicz; Litwin; Bielecka |
Wojciech (s. Antoniego) i Maria Gulewicz (ślub Wojciech Gulewicz i Marianna
Huk: 1869 r.); Wiktoria Gulewicz |
|
81 |
Gulewicz; Korzeniowski |
Karol i Maria (Gulewicz, c. Jana i Heleny) Korzeniowski (ślub: 1903
r.); Maria Gulewicz; Teresa Gulewicz; Jan Gulewicz (+48); Helena Blicharska, wdowa Gulewicz (ślub Helena i Jan: 1880 r. Jan zmarł: 1905 r.); Józefa
Gulewicz |
|
88 |
Szczyrko |
Grzegorz i Teresa (Gulewicz, c. Jana i Heleny Blicharska) Szczyrko (ślub
Grzegorz i Teresa: 1905 r.) |
|
91 |
Gulewicz |
Franciszek (s. Macieja) i Agnieszka (z d. Baran) Gulewicz (ślub: 1889
r.) |
|
92 |
Gulewicz |
Jacek (s. Franciszekа) i Agnieszka (Zielonka, c. Andrzej i Maria Nieboga) Gulewicz (ślub:
1895 r.); Jan (s. Franciszekа) i Józefa (Zielonka, c. Andrzej i Maria Nieboga) Gulewicz (ślub:
1900 r.); Maria; Katarzyna; Rozalia Gulewicz |
|
115 |
Kobylecki; Duda |
Stanisław Kobylecki (68+) Maria (Gulewicz, c. Antonia) Kobylecka
(65+) (ślub: 1861 r.) |
|
138 |
Najda; Zieliński |
Jakub i Franciszka (Gulewicz, c. Jana i Heleny Blicharska) Najda (ślub
Jakub i Franciszka: 1896 r.) |
|
203 |
Kmak |
Józef i Wiktoria (Gulewicz, c. Wojciecha i Marianny) Kmak (ślub:
1907 r.) |
|
211 |
Gulewicz; Huk |
Dominik (s. Antoniego) i Anna (z d Huk) Gulewicz (ślub: 29.10.1901
r.); Antoni i Katarzyna Gulewicz; Józef i Rozalia (z d. Gulewicz) Huk (ślub: 29.10.1901 r.); Maria Gulewicz |
|
300 |
Gulewicz |
Maciej (s. Walenty) i Franciszka Gulewicz (ślub: 1889 r.) |
Викентий Гулевич (Wincenty
Gulewicz) родился 17 мая 1890 года в Давидове, в семье
Францишека и Агнешки, урожденной Баран (Franciszka i
Agnieszki z domu
Baran), которая позаботилась о его основательном
образовании. В июне 1910 года он сдал выпускной экзамен в гимназии имени Францишка
Юзефа во Львове. В 1910-13 годах он был членом «Академической читальни во
Львове». В 1914 году окончил среднюю школу и университет во Львове. Во время
Первой мировой войны он воевал в австрийской армии кадетом, а затем офицером.
Будучи итальянским военнопленным (Jako jeniec
włoski),
он присоединился к польской армии в 1918 году в составе 3-го стрелкового полка
армии Галлера. Подпоручик Войска Польского (08.07.1920 г.). Он также участвовал
в польско-большевистской войне в составе 3-го Польского стрелкового полка. После
подписания перемирия и увольнения в запас в звании капитана он прибыл в Равич (Rawicz)
в Великопольше. 1 января 1921 года он приступил к обязанностям учителя
математики, физики, химии и гимнастики в польской мужской гимназии в Равиче. Он
окончил университет и сдал экзамен на учителя гимнастики в общеобразовательных
школах. Он был первым польским учителем младших классов средней школы в Равиче,
так как весь преподавательский состав после 123 лет неволи состоял из немецких
профессоров, из-за последовательной германизации в Великой Польши ощущалась
нехватка польских педагогических кадров. В ответ на обращение Министерства по
делам религий и народного просвещения в апреле 1919 года о направлении в
Великопольшу из Малопольши учителей с высшим образованием Винцентий Гулевич
решил переехать в Равич. В начале 1922 года он основал скаутский отряд,
опекуном которого был. Он принадлежал к Обществу учителей высшей школы в
Равиче. В качестве капитана запаса он входил в состав 55-го пехотного полка,
два батальона которого дислоцировались в Равиче. После продолжительной болезни,
длившейся более года, он скончался в возрасте 37 лет 10.02.1927 г. У него
остались жена и сын. Похоронен на приходском кладбище в Равиче 14.02.1927 г.
29 октября 1901 года
стало важным событием для семей Гуков (№ 54) и Гулевичей (№ 211). В этот день
Станислав Гук и Каролина Гук, урожденная Жук, выдали своего сына Юзефа (26 лет)
и дочь Анну (23 года) за детей Антония и Катаржины (урожденной Блихарской)
Гулевичей (Antoniego i Katarzyny
(z domu Blicharskiej)
Gulewiczów). Брат и сестра Гук
женились на братьях и сестрах Гулевичах. Юзеф Гук женился на Уршуле Гулевич (Urszulę
Gulewicz, 23 года), а Доминик Гулевич (Dominik
Gulewicz, 25 лет) на Анне Гук. Молодоженов в Давидовском костеле
благословил ксендз Мартин Фиялковский.
Доминик Гулевич (Najman),
1876 г.р. (Давидов). Сын Антония и Катаржины. Участник Первой мировой войны
(41-й пехотный полк?). В 1930-е годы был старостой (wójt)
Давидова.
Прозвища в Давидове
можно разделить на два типа: принадлежащие семьям и присвоенные отдельным
лицам. Первые итог многовековой истории села. Уже в метрических книгах XVII
века можно встретить такие имена, как: Kotiuszko, Duda,
Szeremeta, Huk, Gulewicz,
Korzeniowski, Baran, Palica и другие. Таким образом, ветви прежних родов
со временем росли и проникали, а родство продолжалось и дальше. Как в такой
ситуации отличить, кто из какой семьи? Семьи стали давать прозвища… Можно
сказать, что функция псевдонима прошла полный круг. В прошлом прозвище
использовалось для различения людей, и со временем оно превратилось в фамилии.
Позже, когда фамилии в селе стали повторяться, к фамилиям стали добавлять
прозвища как раз для того, чтобы различать жителей. Этимология прозвищ такая
же, как и у фамилий. Место жительства, поговорки, черты характера, имена
предков - позднейшие прозвища… Прозвище Яна Гулевича Наймана (Najmana)
происходит от его функции, которая заключалась, в частности, в найме (найма)
людей на общественные работы…
Прозвища Гулевичей в
Давидове
|
Особа или
представитель семьи |
Семейное прозвище |
Личное прозвище |
|
Gulewicz Dominik |
Najman |
|
|
Gulewicz Jan |
Najman |
|
|
Gulewicz Jacenty |
|
Jacko |
|
Gulewicz Michał |
|
Baniaczek |
|
Gulewicz Józef |
|
Szmirak |
|
Gulewicz Stanisław |
|
Hawryszko |
|
Gulewicz Szczepan |
|
Rumistrz |